Семья важнее трюка

Многоликий лицедей, неординарный, ироничный человек, интереснейший собеседник — всё это воплощает собой популярный актёр театра и кино Сергей Юшкевич.

— Герои, которых вы играете, никогда не раскрываются полностью. За ними интересно следить. Мне кажется, что вы ищете какой-то психологизм...

— Ну а иначе как? Иначе не интересно! Зритель — это как бы мой собеседник, с которым общаешься через экран или в театре. Я играю для них — для конкретных людей, для какого-то очень близкого окружения. Естественно, я веду с ними диалог. Поэтому делать какого-то там... тупого, пустого человека скучно и неинтересно. Нам ещё в Щукинском училище говорили: «Играя плохого, ищи, где он хороший. Играя хорошего, ищи где у него червоточина». Все мы состоим из белого и чёрного, поэтому где нужно вытаскиваю одно, где нужно — другое или делаю коктейль какой-нибудь. Персонаж становится более объёмным, более настоящим.

— А что для вас в профессии является наиболее тяжёлым, требующим от вас преодоления?

— Наличие собеседника, с которым мы никогда не найдём общего языка. Я имею в виду партнёра или режиссёра. Такое бывает. При этом закрываешься, начинаешь внутри себя уже что-то копать, начинаешь искать максимальное количество плюсов на съёмочной площадке. Потому что, если во мне «негатив», я не могу работать с таким чувством. Но плюсики; они есть — в каждом минусе есть свой плюс. Вот это для меня самая стрессовая ситуация: когда я вижу, что у меня нет взаимопонимания с режиссёром, с которым нужно пройти долгий путь. И я понимаю, что этот путь будет мучением. И стресс для меня в том, чтобы переделать себя и найти какой-то общий знаменатель. Чтобы, пройдя данный путь, не испортить этот период в жизни ни ему, ни себе. Вот это — компромисс и очень тонкая грань, с которой иногда очень трудно связываться. Проклинаешь себя думаешь: «Господи! Зачем?..» Но приходишь на площадку и опять, пытаешься найти какие-то точки соприкосновения.

— Сейчас в кино популярны рисковые трюки. Но, по-моему, в такой «мельнице», как нынешнее кинопроизводство, сплошь и рядом должны быть экстремальные ситуации!

— Это сплошь и рядом и на чудовищно низком уровне! Я просто отказываюсь делать многие вещи. Допустим, в сериале «Прииск» мне дали мотоцикл - огромный «Урал», на котором я должен был проехать. И он совершенно чумовой! Неуправляемый «зверь», который сразу же набирал с места километров 60–70. Старый — 60–70-х годов и очень тяжёлый — чуть ли не тонну весит. По дороге я как-то на нём научился ездить и подумал: «Ну замечательно!» И вдруг мне показали, где я должен был проехать: узкая тропинка, с одной стороны — обрыв, с другой — бурелом. Причём эта тропинка всё время прерывается какими-то очень глубокими оврагами. Я говорю: «Вы с ума сошли? У вас человек не умеет ездить на мотоцикле! А здесь чуть-чуть вправо-влево, и у вас же просто не будет артиста, а у хозяина — мотоцикла! Вы это понимаете?» «Да ну, Серёга! Что ты, не проедешь?» Но я говорю: «Ни фига! Не поеду! У меня жена, двое маленьких детей, и они для меня важнее, чем этот кадр на мотоцикле!» В результате поехал какой-то каскадёр. Есть актёры типа Димы Марьянова — он весь побитый-перебитый, у него нет уже двух менисков. Но я в этом смысле не азартный человек. Я хочу, чтобы у меня было столько менисков, сколько есть. Нет, разумеется, я умею падать, драться и делаю это, когда нужно. Но судьбу не испытываю.

— А вы по натуре человек спокойный и рассудительный? Или это кажущееся?

— Нет, я вспыльчивый! Я и «заводным», и смешным бываю. Вот совсем недавно на гастролях в Красноярске мы до 5 утра с Чулпан Хаматовой отплясывали в ночном клубе так, что «мама, не горюй!» Нет — я абсолютно разный!